В общем, все те же лица. оставляю на будущее. Мож куда сгодится потом.
читать дальше- Ужас какой!
- Что, неужели я так ужасно целуюсь?!
- Да нет, божемой, ты это сделал!
- Так я целуюсь ужасно или нет, я что-то не понял?
- Прекрасно ты целуешься... да, очень даже. Очень... Но вообще-то мы, по-моему, зря это сделали.
- Боже, Джеймс, прекрати вести себя, как старшеклассница на заднем сидении бьюика после первого раза. Мы же не трахались в самом деле... Хотя...
- Стоп! Не сегодня! У меня итак переизбыток эмоций. Я прямо сейчас готов идти на съемочную площадку и долго смотреть тебе в глаза.
- Отлично! Завтра с утра повторим, и Мэттью будет счастлив. А то ему, видите ли, эмоций не хватает, внутренних переживаний! Хе! Что нам стоит дом построить, правда, Джеймс?
- Хм... Нарисуем - будем жить...
...
- Джеймс, ты чего? Расстроился?
- Да нет, задумался.
- Джеймс, ты на сцене целуешься по несколько тысяч раз в день! А что сейчас-то не так?
- В том-то и дело, Майкл, что в этот раз вообще не так.
- Это потому что мы в гримерке?
- Ну, ты и дурак! При чем здесь место?
- Всё, я окончательно запутался, что там у тебя не так. Иди сюда, я тебя опять поцелую.
- Блин, Майкл, ну ты ненасытная скотина!
- Я такой!!
- Ладно, давай я буду думать, что это ради роли.
- Угу.
- И жене так скажу.
- Угу.
...
- Майкл, почему я оправдываюсь?
- Потому что ты идиот, Джеймс. И такой же трус как и я. Пусть это будет для роли. Чтобы не запутывать себя еще сильнее...
А сердце билось как бешеное. "Для роли, для роли, для роли", - вторил разум. Он успокаивал совесть. Та как-то тоже запуталась с этими оправданиями и сидела тихая, но периодически недовольно шевелилась. Особенно, когда от касаний чужих пальцев по спине щекотно бегали мурашки, тело само выгибалось под нужды чужих рук, а губы впивались в чужие с удовольствием и жаждой.
Еще один ангсто-юстовый драббл. Почти сонгфик.
читать дальшеКамера. Свет. Поехали.
Стоп. Снято. Всем спасибо.
Камера. Свет...
И так далее. Надоело?
Может иногда.
Но только так они могут быть вместе.
Улыбки, смех, касания. Фотографии, где они улыбаются. Им правда хорошо. Иногда говорят, что хорошие актеры на то и хорошие, что умеют улыбаться всегда. Улыбаться искренне. Но этим двоим все равно насколько они хороши. Они вместе под светом софит и камер. Под взглядами тысячи зрителей и просто поклонников. Им легко улыбаться, пока они вместе.
Гримерки - это пытка.
"Ну пока..."
"Пока, привет жене"
"Окей. Увидимся."
И все.
И разошлись. К жене, подругам, собакам, фикусам в кадке и постельному белью с запахом горной лаванды.
Ни слова больше, ни слова меньше. В страхе за друг друга, за чужую жизнь, они молчат. Молчат, провожая взглядом машину, увозящего другого в свою нормальную жизнь.
Потому что могло быть по-другому. Оба точно знают, что могло быть, но никогда не будет. Нет сил переломить прежде всего себя. Встать поперек потока и сказать, что ты на самом деле чувствуешь. Сказать, как больно провожать взглядом такси или смотреть одиночное интервью, когда спрашивают "а что вы можете сказать об ваших отношениях?", смотреть, как вместе со всеми красивыми словами в глазах появляется отчаяние. Не скажет больше. Нельзя. А может и не хочет... Но вряд ли. Обмануть друг друга уже не получается. И пусть не было сказано вслух ни одного "неправильного" слова, они понимают. Понимают до защемленного в боли сердца, до хруста оборачиваемой шеи, оглядываясь, провожая, не позволяя себе потерять ни секунды драгоценного времени вместе, ни одной эмоции в таких же грустных глазах.
Они ложатся спать по разные стороны разных кроватей в разных квартирах и домах, понимая, что могло быть по-другому. Понимая, что можно изменить. Можно встать с кровать, набрать заученный наизусть номер, сказать:"я еду", не слушая отказов и предупреждений, поймать такси, и наутро проснуться вместе. Но, кто дал им право ломать чужие жизни? Жены, ребенка, подруги, семьи. Нет у них таких прав. Поэтому встав с утра, они ведут собаку на прогулку, делают зарядку и везут сына в школу втайне надеясь, что вот сейчас, сейчас.. приедет машина, откроется дверь, выйдет он и скажет "ты едешь со мной".
Похороненные чувства.
Вместе со стереотипами, ответственностью и нормальной жизнью.
И только перед камерами, под вспышками фотоаппаратов, под визг поклонников и улыбки репортеров они вместе. Они счастливы.
Последнее было написано под:
текст песни Evanescence - Lacrymosa